Домой

To Whom it may concern
Эта зима моей тревоги стала декабрем. С треволнениями, местами одиночеством, тоской - все как полагается. Эта зима моей себя стала декабрем. Вафельным, со строками сообщений, встречей с теми, кого люблю, с чувствами к тем, по ком скучаю. С аэропортами, быстрым кофе взахлеб, с мыслями наперегонки. С хорошими книгами. Эта зима моей литературы стала русской.
По абсолютному выбору судьбы и немного не абсолютному  выбору меня, я начала своё любимое время года и, наверное, жизни, именно с трех российских авторов - без перевода, подтеков, размываний: Иванов, Лимонов, Соколов!? - Я! -сказали они втроем и вышли из ряда ожидания прямиком ко мне в голову. Они - разные. Первые два - новые, полюбившиеся. Но вот Саша Соколов - страсть давняя, крепкая, терпкая. К ней прибавилось еще одно восхищение от языка писателя - выверенного, но такого живого, стройного, с рябинкой и тревогой фонетики.

Antoher place home
Эта зима моей меня началась снежно, что уже превосходно. Первый снег по ту сторону экрана и окна,  когда муж отправляет картинки белого двора  из нашего с ним дома. Первый снег под ногами, когда в тысячах километров он тоже такой же хрустящий, трескучий, любимый. Началась зима морозно и свежо, немного опьяняюще многочисленными винами и их вариациями - глинтвейнами, грогами. Иногда пивом, но это ради ностальгии по нелюбимому лету и обязательно с папой, потому что он рядом, впервые за два года, потому что рядом я.
И когда у тебя два дома ты, курсируя между ними, никогда не уезжаешь, а всегда возвращаешься.

Etcetera
И, наконец, эта зима наполнилась чем-то новым: мне скоро 25 и впервые за всю жизнь я не  жду и не хочу - праздников, посиделок и погулянок до утра и радости. Мне уютно в своем маленьком кругу. Там, где я родилась и выросла. Там, где прежняя я ходит в школу, влюбляется, делает домашние работы, мечтает, возится с котами, грызет карандаши и рисует на стенах. И  я буду именно  такой в тот момент, когда стану старше. Живя в этом маленьком городе, well i've been fine just dancing drunk above the street me the ghost of ...

Моего прошлого
Уже много, слишком. И я всегда буду к нему возвращаться, выдыхать дым и вдыхать запахи. На самолетах, поездах, крыльях, автобусах, гидропланах, мыслях, алкоголях, я всегда, всегда, всегда буду возвращаться. Домой. В этот маленький город железных дорог, моих детств и родителей. 

Титры
Музыка:  Gregory Alan Isakov  - This Empty Notherm Hemisphere
Фото прилагается

О боге

Бурно поссориться и бурно полюбить друг друга. А потом кофе и чтобы в халатах...
 Вот для этого бог сослал нас сюда.

One of these mornings

Иногда бывает такое утро, когда чувствуешь свою причастность к нечто большему. Причастность ко всему. И ожидание. Трепетное, как в детстве. Такое утро  должно быть осенним, прохладным. Кофейным. Когда нет планов, мужчина рядом курит, поправляет волосы. А ты сидишь, щуришься от зыбкого и уже негреющего солнца по привычке, по инерции ушедшего лета. Такое утро должно быть беспокойными видимо и умиротворенным в самой глубине. Такое утро должно наступать чаще, потому что оно угощает  и утяжеляет тебя жизнью.

Палаников клуб

Палаников клуб

   или как я его вообще 

начала читать.

и подражаю тут вот в письме, точнее, построении строчек.

Он крут. Очень. Забыла про Бойцовский клуб, это даже в офтопе: пару минут назад закончилось  Удушье. Пишу без кавычек, синдромно.

Под Сартра и под нынешнюю извороченную вывороченную и извращенную реальность. Под всех нас и под каждого. Над каждого. Рядом с каждым.

Там, где глупость и гениальность идут рука об руку, где нормальность и синдроматичность дружат, распахивают друг другу окна, а позже пьют  вместе чай.

Там, где сексоголик становится святым. Там, где святой делается убийцей. Там, где все наоборот.

Там, где тошнота  и удушье не от бренности, а от богатства.

Паланик крут.

Но у этого товарища есть один огромный минус. Он любит раскладывать то, что строил страницами до. Раскладывать по полкам и по смыслам:

но вот они мы: пилигримы, отморозки нашего времени, — пытаемся установить свою собственную альтернативную реальность. Построить мир из камней и хаоса.
Что из него получится — я не знаю.

Он делает много места. А потом это место сужается и покрывается обоями - проклятыми разъяснениями. И  если бы не это, Паланик определенно стал бы одним из любимых писателей.

Доброй ночи:)

О лишних пятидесяти

И не знаешь где система, чтобы против неё идти. И не знаешь где большинство, чтобы ему  противостоять.

Это как пролог.
И как эпилог.

А суть в том, что я устала. Ужасно и Совсем. Доказывать - показывать. Бороться - постить. Качать - публиковать. Потому буду слушаться и платить. Потому буду забывать о принципе быть принципиальной. Устала.

Потому что и_ так _ хорошо. И вообще:
У меня есть позволительная роскошь  - не беспокоиться о наличии системы и, как следствие, не пытаться идти против нее. Пешком, в данном случае.

Adopted

Это история Кристиана, который был Кристиной. Это история меня, которая была без Кристиана. Это история новых нас - белых и каштановых, волосатых и не очень.

У меня был попугай, волнистик, звали Луи. В нем не только души не чаяла, но и настроения, дня, времени. Не чаяла, не кофеила. В общем, любила до жути. Луи жил на свободе - в квартире. Спал только в клетке и только по ночам. Говорил. Много. Матерился. Тоже много. Целовался, танцевал. Говорю же, не чаяла. Он многое пережил - перелом ножки, болезни. Я, мама, муж, родственники - мы  переживали с ним все невзгоды вместе. И побеждали. Но он ушел, вернее улетел. Глупо и до боли бессмысленно...сквозняк, открытое окно. Попугайчики не могут вернуться назад, как бы сильно они того не хотели. Потом истерики, тупое чувство.

Мне повезло, я улетела домой. Домой - это всегда хорошо. Домой - это просто быть спокойным. С чаем по вечерам, запахом времен в детской комнате,  кваканьем лягушек за рекой нашего загороднего  дома и, наконец, с верандой в диком винограде.
Прошло совсем немного времени  как однажды,  июльским вечером, под елкой в нашем  дворе я обнаружила белый комок. Комок стал отчаянно моторничать сразу после того, как оказался у меня на руках. Не наглый и не тощий. Наоборот,спокойный и уверенный в том, что мое "домой" должно обязательно совпасть с его. Он безупречно это доказывал, входя через парадные и "черные" входы-выходы. Коту было от силы месяца полтора, но сообразительность его не подводила. Накормили, погладили и отправили через забор к соседям, были уверены - пришел гость именно оттуда. Оказалось, не совсем:  пришел-то кот оттуда, но вот "отсюда" он уходить совсем   не собирался. Не хотел он к соседям, потому что соседи на то и соседи - от них надо возвращаться.Всегда.
Уснул у меня на диване. Проснулся уже в кровати.
Так и пошло.
-Мам, давай возьмем, а?

О ремонте, холодильнике, литературе, работе и моем коте

Купила киндл / затеяли ремонт.
Китайцы должны запатентовать ЕБУк с запахом / ремонт в пастПЕРФЕКТе  должен считаться достижением. Семейным. И поощряться грамотами и медалями.

Фаулз: дерьмо. Мифическое, причем. Но кидаю должное: так возвеличить филологическо-умственные сопли может не каждый, учитывая дешевенькую проповедь сомнительной философии. А я дочитала и даже перечитала. Чтобы еще раз убедиться: дерьмо. Просто с добавкой к меню: дерьмо павлинье. Почему? не вкусно, господа. И уж чересчур напыщенно. Хотя иногда бывают моменты с: Ну давай, давай, ну дотяни до грибного супчика. Ах нет, все равно дерьмо.

Ежи Сосновский. Не читали? Вот ооон, вот Оон...черт, обалденно пишет. И сам какой-то обалденный, такой антикружевной и цепляющий до жути. Мифический реализм сегодня надо срисовывать с пана Ежи Сосновского. Конкретно: роман Апокриф Аглаи и сб.рассказов Ночной маршрут.
А еще я влюбилась в Славу Сэ. Как-то жанрово влюбилась - сантехник Санаев и почтальон Сологуб решили пожениться и родился С.С.э. Нраааавится мне он, в меру. В меру  легкой лит.пехоты. Конкретно: сб.рассказов Ева и вообще его живой журнал.

Закончили мини-ремонт с макси-трё(я)пками. Выводы: снесли стену "зал-кухня", у нас теперь   студия. Спальню перекрасили в бордовый и, наконец, купили оранжевый холодильник. Советский Орск в буржуазно-оранжевом оформлении: вот где надо морозить Ленина, товарищи! Фото выкладывала в фб, думаю, с пометкой  "хвастаюсь".
Осталось в этот отремонтированный мир переехать.

Я научилась получать зарплаты, именно получать, а не тратить несуществующие авансы на : что надеть и что поесть. А еще я учусь  делать на З\П (зловещее послание) "семейные покупки".

Муж работаетработает. Черт ее, эту работу. Нужно только Зловещее Послание. Потому что ура, возоткрылась  любимая кафешка на перекрестке Туманяна и Парпеци, которая в честь последней улицы нами и названа. Хотя реальное название кафетерий имеет: Gemini. Но мы все равно миримся, встречаемся, болтаем и   сплетничаем с любимыми, друзьями и коллегами именно в "Парпеци".

А кот, наконец, беспробудно жрет мои наушники.

PS я хожу на йогу и весь этот тривиальный пост надо перечеркнуть к чертям (шивам). Всем привет и ...
ДаДасана!

Ахбюр Сероб 9

В Ереване есть чудесное место, в этом чудесном месте я жила. Иногда так же чудесно, как это чудесное место в  этом чудесном городе.
Ереванский часовой завод. Заброшенный, естественно. Но живой на весь лад, на весь  лай,  а также деньги парковщиков, водителей 94 маршрутки, работников-посетителей особенного магазина Теремок и   прочей Флоры, Фауны,  Вардгесов, Арамов, Ануш и еще кого кого кого. Так вот рядом с этим заводом есть улица с таким тихонько бурлящим названием - Ахбюр Сероб. Сладкая вода, чувствуете? И есть дом с виноградной лозой и красивейшим панорамным видом на все прочие чудеса, которые своей обалденностью словно извиняются за то, что не уместились в этом районе.