Суджух настроение

У меня не новогоднее настроение. У меня оно даже  не любовное.
 Жизненное, что ли...

Тогда, в детстве, под странноватые и предсказочные огни елочных гирлянд, когда выключен свет и ты дышишь паром в темное окно, рисуя силуэты,  сердце замирает-замирает-замирает... Тогда  праздники были для меня праздниками.
Потом они стали раздниками
А потом  - ДНИками.
И это не очень плохо, это -должнотакбыть-
Иначе стало бы плохо мне.
Потому что часто жизнь и "другие" учат тебя не ждать чудес. Заботы. Забывать то чувство, когда Ооо как не хочется вставать с теплой постели, но жуть как не терпится рвануть к елке и посмотреть, что же там наколдовано. И ты бежишь. И расколдовываешь. И целуешь маму, которая уже давно не дед мороз.
Сегодня жизнь -  книга заказов. И это хорошо, это правильно. Нет ожидания - нет разочарований. И это хорошо,  это правильно. Пусть и  скучно...
Всем неспящимвсиэтле, читающим это, я желаю много радости. И много спонтанного чего-то, кого-то. И чтобы сердце ёкало,  и чтобы елки наряжались, чтобы в дверь стучались и громко, громко, громко было где-то там, глубоко у вас внутри! И пока я далеко от своего мужа, я буду желать, писать. Потом - пардон, не до этого.

Всё хорошо. Все хорошо.  Будет, есть!
 Будем! Есть! оливье и суджух. Ну чем не праздник?:)

(c)

что-то под ее кожей

беспокойное, волнующее

заставляет меня трепетать

и падать, падать, падать

в осень и холодные рассветы.

Переменчивый мир, теряю все чувства

одно за другим

клубок дорог, уже давно

 не мечтаю его развязать

связать

свитер, теплый,яркий

и надеть на тебя.

я сломлен и смирен

безропотным утром.

и как быстро бы ни было

как больно бы ни было

как одинкоко бы ни становилось

что-то под ее кожей

заставляет меня трепетать

и бежать и дышать и возвращаться

к ней. 

только к ней одной

в волнующий мир, где нет ни одного чувства

мир, где я совершенен.

Смотрю своим чертям прямо в глаза
И говорю: хватит!
Набраться смелости
И снова: хватит, хватит
Что за эмоцятина?
Что за бур..бур..бурлеск?
(какое слово, однако)
Бутафория, да!!!
Что за Б, в конце концов
(закон "о толькоправильномслове в сети"
Теперь лишь буквы, ни-ни)
Хватит переломанных пальцев
и метания, хватит!
Дайте мне время
кусочек печенья
сахар
И выпьем, черти, вместе чай.

А на дворе, на окне, на лице, на дороге...
Ноябрь, в общем...

Люблю слово навзрыд.
У меня оно пастернаковское и всесезонное. Плакать-писать навзрыд. И одиночество, оно тоже навзрыд. Навзрыд надежды,  пойманные и распятые ожидания. Чай тоже бывает навзрыд.
Это не хорошо и не плохо. Это так, по выверенной случайности.
Запретная тоска навзрыд.
И счастье тоже, легонько  навзрыд.
Не люблю спокойствие.  Не терплю молчания. Оно неловкое всегда. Неуютное. Холодное. Оно навзрыд, но очень жестоко.
Люблю своего кота, который  лежит, вяло  облизываясь, и вот-вот уснет. Он не знает, что я сейчас навзрыд.И я ему тихонько завидую...

Есть несколько вещей, которые бывают -сами-по-себе- . Это кофе. "Мы" в постели. И кухня.
Все остальное - навзрыд.

Безкавычный Синдром Петрушки. Дина Рубина

Итак, Синдром Петрушки.
И снова Дина Рубина.
Так и хочется ударение на И поставить: Руб-И-на - яркая, игристая. Насыщенная.
И снова этот  язык- масло, горьковское. И снова я встану, с ладошками друг о друга (хлопаю -  в восторге, потираю - в наслаждении).
Но до этой книги была Белая голубка Кордовы, которая в сотни раз - Ах! Синдром же - это  литературный гений с яркими чернилами. Очень осанистый, размеренный, не в меру упитанный (в хорошем-то смысле).
Синдром Петрушки - это синдром жизни. Ее кукольности, фарса, семейных преданий, альбомов-легенд, синдром фатальной правдивости. И в зеркале этом  нашлось  непосредственное место и  самому автору  - на чай  госпожа Рубина  ходила к профессору-герою, которого потом сама  и придумает.
В общем тут куклы вместо героев. И герои заместо кукол. Тут рож(д)ающий корчмарь, жутковатые(бесноватые) дамочки, смеющийся христос(?), армянская улица Львова, Иерусалим, трехногая собака Карагез и, в принципе, хэппи-энд. Тут маленькие ниточки романа, ночного настроения и особого стиля, когда рассказчик - это ты и  это он... И, самое главное,  тут Прага.
У меня с этим городом особый роман.
В романе Синдром Петрушки.

 Дину Рубину я люблю. Синдром Петрушки я уважаю. Белую голубку Кордовы - ахаю.


Ps
следует запастись чаем и бутафорской зимой.

Синдром или Собирая чемоданы

Мой ученик русского языка, который Штефан и который из Румынии, удивляется армянской сонной богеме. Это когда на работу за волосы и за 30 минут до часа "Х" (хрен). И минут за 15 до места "М" (маршрутка-маразм). Но вот на выходных - широка глубока наша родина-кровать. Это когда спишь до солидного минимума в 12, а потом валяешься часок-другой, а потом пьешь кофе (от мамы, мужа, сестры - в общем кто рядом и менее наглый). Потом книжка, может еще что. И только после - одежда и ноги вниз. Это - наш этнический рай. По крайней мере с волосяными метаморфозами и порчей нервов, моя страна дарит таким вот состоянием. И думается легче, и вообще, много хороших вещей можно и нужно делать лежа.

Ереван. Мой самый первый Ереван.

-Там у людей под ложечками одни эмоции. Особенно у мужчин. В аэропортах, самолетах, на улицах - тебе будут делать комплименты. Приличные и не очень - всем, абсолютно всем девушкам и женщинам там делают комплименты. Не удивляйся, мы, армяне, вот с таким дефектом эффекта уродились.

-Хорошо, мам...

думаю я и иду проходить таможню. Со слезами, паспортами, мыслями. А через 20-30 минут, уже в иной часовой и термальной действительности, напряженно жду этих вахов и неприличных охов (ведь всем, абсолютно всем делают комплименты). А еще через пару часов чуть ли не плачу - видать, уродина, раз вокруг меня гордый ореол тишины...

- Уважаемые пассажиры, температура за окном... - в сто раз выше той, которую я покинула. Салон усыпан креслами с лысиной посреди (наши мужчины, утратив свою эмоциональность, стали резко лысеть). И готовиться к приземлению, щедро обогащая свой желудок, а также местных производителей алкоголя из уже канонического дьюти-фри.

И совсем скоро мы благополучно сели.

"Тишина" Питера Хега

Купилась хорошей рецензией, купилась хорошим кавэром, строками издателя. Купилась особой, нордической атмосферой романа Питера Хега - Тишина

Его надо читать. Чтобы не советовать другим или советовать до одурения. Сюжет - истертая гнусная пародия детектива. Развязка - наляпанная, сделанная. Развязка ради развязки. После каждой части возникало ощущение: всеми логическими и чувственными смыслами эта книга должна была давно закончиться. Но она не кончалась. Не кончалась пятьсот долгих страниц.

Язык - как масло. Густое и аппетитное. На хлеб только мазать, вприкуску с ночным чаем. И одиночеством. И тишиной. Авторскому слову аплодировать только стоя, со свеженькой книгой на кровати (сидя не осилить). А еще с карандашиком в руках. Тут и на воодушевление строк хватит, и на пороги к раздумью, а также есть такие, которые отлично подойдут на роль соцсетевского статуса (тут ставим улыбку).

Много, очень много точных, колких, режущих (и еще куча эпитетов из арсенала швеи) фраз. Мыслей.

Чувств, к сожалению, не осталось

Потому что сценарий уж явно плоховат. И пахнет он тусклым чаем из экшна или навязанного кино...

Герой видит мир в звуках. И Мир этот приправлен философией христианства и его преломления в мозгах соотечественника автора - Киркегора, приправлен манежем, деньгами, тайнами, Всевышней (судьбой в том числе), Бахом и любовью.

Однако всеми своими сущностями Каспер Кроне, знаменитый клоун (музыкант и игрок в покер - это ипостаси все той же "клоунады") стремился к тишине.

— Есть два вида тишины, — сказал Каспер, — или, во всяком случае, я это так слышу. Есть высокая тишина, тишина для молитвы. Тишина, когда ты близок к Божественному. Та тишина, которая есть сконденсированное, смутное предчувствие рождения звука. И есть другая тишина. Безнадежно далекая от Бога. И от других людей. Тишина отсутствия. Тишина одиночества.

Он стремился к Божественному. А жил в пустой банке, где много пауков. Крышку небытия приоткрывает тяга-любовь. А еще тихая девочка (den stille pige - на языке автора это звучит обалденно), которая, собственно, эту тишину и генерировала. Божественную тишину.

Много холода и много страсти. С семейностью, покоем и чувственностью. Сексуальность под конец хлещет - и это делает книгу теплее. Но от корки и до корки - Тишина пропитана музыкой. Великолепно, неправда?

Почему Тишина? потому что сейчас, после этого качественного бардака, стало тихо-тихо. И к тишине этой мы тоже будем стремиться. Только после прочтения очередных книг

Занавес.
Тишина.